Конец и новое начало
На ликвидации последствий аварии трудились машины и других робототехнических институтов и предприятий СССР, включая ВНИИТрансмаш, который поставил пару специализированных транспортных СТР – «луноходов», появившихся в том самом сериале. Однако вклад ЦНИИ РТК оказался самым значительным: за два месяца здесь не только модернизировали немецких MF, но и отправили в Чернобыль 15 разведывательных, уборочных и транспортных роботов.
Их служба, начавшаяся в июне 1986 года, закончилась в феврале 1987-го. По оценкам самого Евгения Юревича, они заменили труд нескольких тысяч людей, действуя на самых опасных участках. При ходе ликвидации последствий аварии на ЧАЭС роботы обследовали больше 15000 кв. м станции, ее территории и крыш, и очистили около 5000 кв. м.
В ЦНИИ РТК считают, что эта катастрофа стала трагичной, но важной точкой, с которой ведет начало отечественная экстремальная робототехника – аппараты-разведчики, исследователи, спасатели… Здесь были найдены и отработаны некоторые важные концептуальные решения, реализованные в современных машинах – групповая работа, модульная конструкция и так далее. Впрочем, об этом мы уже
писали
.
Роман Фишман
Выход бульдозера
«По результатам этой разведки выяснилось, что данная технология использования роботов непригодна, – рассказали в РТК. – Основной объем первостепенных работ требовал очистки от радиоактивного мусора больших площадей, преимущественно на кровле». Исходя из этого разработчики ЦНИИ РТК изменили направление и начали работу над роботами-бульдозерами. И уже вскоре в Чернобыль стали поступать машины серии ТР.
Управлялись они дистанционно: одни по кабелю, другие – по радиоканалу, и заметно различались по системам защиты и в целом конструкцией. Их создатели впервые столкнулись с подобной задачей, и подбирать оптимальные решения приходилось прямо на ходу. Быстро обнаруживались все новые и новые проблемы – быстрый расход аккумуляторов, ненадежность радиосвязи и электроники в условиях высокой радиации, и они решались шаг за шагом.
Первый бульдозер ТР-А1 использовался для очистки 1500 кв. м кровли деаэраторной этажерки – технического помещения, непосредственно примыкающего к машинному залу АЭС, а позднее применялся для сбрасывания в провал 4-го энергоблока радиоактивного мусора с расположенных над ним кровель.
У появившегося затем ТР-Б1 аккумуляторы сменил бензиновый генератор с баком на 15 л, который обеспечивал до восьми часов автономной работы. Управлялся он уже по радио, а при необходимости бульдозерный нож можно было снять и заменить дисковой пилой для резки рубероида на крыше.
ТР-А1 и ТР-А2, ЦНИИ РТК
ТР-А1 и ТР-А2 отличались лишь рамой. Вес ТР-А1 : 600 кг, грузоподъемность: 200 кг, запас хода: 12 км. Проработал: 200 часов. Тяжелый колесный робот с навесным рабочим инструментом в виде бульдозерного ножа и ковша. Бортовое оборудование: сканирующая телекамера, радиостанция Р-407, две аккумуляторные батареи СЦ-300 со вторичным источником питания, блок управления и переносной пункт управления с кабелем длиной 150 м.
Гусеничная техника
Полупроводники того времени не выдерживали крайних доз радиации, и на роботах ТР-Г все электронные схемы постарались перенести на пункт управления, соединенный с машинами кабелем. Все, что перенести не удалось, заменили надежными релейными схемами, питание подавалось также по силовому кабелю.
Не везде могли пробраться и колесные разведчики, так что следующая пара машин (РР-Г1 и РР-Г2) также получила гусеничную платформу. 65-килограммовые роботы могли развивать до 0,3 м/с и позволили обследовать обстановку в самом центре катастрофы – вокруг провала четвертого энергоблока.
Они разработали для летчиков телевизионную систему с камерой, которая устанавливалась на тросе у замка крепления груза, и дисплеем в кабине пилота. Процесс напоминал парковку автомобиля с ориентацией на камеры заднего вида – с той разницей, что все происходило в небе над смертельно опасным реактором.
«Наиболее опасно было обследование одним из первых роботов-разведчиков бассейна-барботера, непосредственно под взорвавшимся энергоблоком, где мощность излучения достигала 15000 рентген в час, – вспоминал впоследствии Евгений Юревич. – Человек, заглянувший в этот ад, был обречен».
Вес: 1400 кг, скорость: 0,12 м/с.
Тяжелый гусеничный робот с навесным рабочим инструментом в виде бульдозерного ножа. Управление и питание – по 200-метровому кабелю.
ЦНИИ РТК
Родной брат ТР-Г1 – гусеничный ТР-Г2 «Антошка»
Разведка на месте
Как нам рассказали в РТК, комплекс получил название «Гамма». Планировалось, что в его состав войдут войти робот-разведчик, робот-подборщик, транспортный робот и пункт управления. Разведчик должен обследовать подлежащую очистке территорию и выяснить радиационную обстановку, после чего робот-подборщик мог приступить к сбору объектов и их погрузке на транспортную машину. Юревич вылетел в Чернобыль.
Изучая обстановку на месте, он непрерывно координировал работу своих коллег в Ленинграде, которые трудились в это время, без преувеличений, круглосуточно, в две 12-часовые смены. В РТК нам пояснили, как был организован процесс: «Сначала главный конструктор уточнял на станции особенности предстоящих работ и соответствующие требования к роботам.
Работа инженеров на самой станции была организована с помощью сменяющих друг друга команд по 15-20 человек. «В состав экспедиций включались только добровольцы», – подчеркивают в РТК. Размещались в бывшем детском саду, в нескольких десятках километрах от станции, где находился и штаб по ликвидации последствий аварии.
Первым сюда прибыл колесный разведчик РР-1, который произвел замеры уровня радиации и снял слишком опасные для людей участки.За несколько дней робот обследовал машинный зал третьего энергоблока и коридор «того самого» четвертого, работая в зонах, где радиация достигала 18 000 Р/ч.
Легкие роботы доставлялись на место вручную самими операторами. Однако на кровли, куда людям попасть было невозможно или чересчур опасно, их спускали вертолетами, в фанерных контейнерах, перенося второй конец управляющего кабеля на соседнюю крышу, где их принимали операторы из ЦНИИ РТК.
Вес: 39 кг, скорость: 0,2 м/с. Проработал: с 17 июня по 4 июля 1986 г. (РР-1), с 27 июня по 6 июля 1986 г. (РР-2).
Колесный робот-разведчик, оснащенный телевизионной камерой и дозиметром для диапазона от 50 до 10000 Р/ч. Управлялся и питался по кабелю. Его дополняла аналогичная машина РР-2, которым на смену пришли модифицированные версии РР-3 и РР-4.
На фото – экспериментальный образец РР-1
Робот: истории из жизни, советы, новости, юмор и картинки — горячее | пикабу
Одной из них стала тема использования роботов при ликвидации последствий катастрофы. Их роль в происходящем кажется эпизодической, хотя в действительности была куда заметнее. Срочно заказанные в ФРГ манипуляторы MF-2 и MF-3 не были рассчитаны на такие дозы излучения и быстро вышли из строя. И тогда к работе подключили специалистов главного робототехнического центра СССР – ленинградского Центрального НИИ робототехники и технической кибернетики (ЦНИИ РТК), уже тогда возглавляемого легендарным Евгением Юревичем.
Юревич, которого называют отцом отечественной робототехники, начал с разработки автоматизированной системы мягкой посадки для первых многоместных пилотируемых кораблей «Восход», а в 1968 возглавил собственное ОКБ Технической кибернетики, из которого впоследствии и вырос ЦНИИ РТК. Именно сюда 29 мая 1986 года пришло распоряжение в кратчайшие сроки – к 15 июня – разработать и поставить набор «робототехнических средств для механизированной уборки обломков с территории АЭС».
Разведка на месте
Как нам рассказали в РТК, комплекс получил название «Гамма». Планировалось, что в его состав войдут войти робот-разведчик, робот-подборщик, транспортный робот и пункт управления. Разведчик должен обследовать подлежащую очистке территорию и выяснить радиационную обстановку, после чего робот-подборщик мог приступить к сбору объектов и их погрузке на транспортную машину. Юревич вылетел в Чернобыль.
Изучая обстановку на месте, он непрерывно координировал работу своих коллег в Ленинграде, которые трудились в это время, без преувеличений, круглосуточно, в две 12-часовые смены. В РТК нам пояснили, как был организован процесс: «Сначала главный конструктор уточнял на станции особенности предстоящих работ и соответствующие требования к роботам. По телефону эти данные передавались разработчикам. После обсуждения принимались основные технические решения и определялись сроки поставки очередного робота. Изготовленные роботы доставлялись спецрейсами в Киев».
Работа инженеров на самой станции была организована с помощью сменяющих друг друга команд по 15-20 человек. «В состав экспедиций включались только добровольцы», – подчеркивают в РТК. Размещались в бывшем детском саду, в нескольких десятках километрах от станции, где находился и штаб по ликвидации последствий аварии. Первым сюда прибыл колесный разведчик РР-1, который произвел замеры уровня радиации и снял слишком опасные для людей участки.За несколько дней робот обследовал машинный зал третьего энергоблока и коридор «того самого» четвертого, работая в зонах, где радиация достигала 18 000 Р/ч. Легкие роботы доставлялись на место вручную самими операторами. Однако на кровли, куда людям попасть было невозможно или чересчур опасно, их спускали вертолетами, в фанерных контейнерах, перенося второй конец управляющего кабеля на соседнюю крышу, где их принимали операторы из ЦНИИ РТК.
РР-1
Вес: 39 кг, скорость: 0,2 м/с. Проработал: с 17 июня по 4 июля 1986 г. (РР-1), с 27 июня по 6 июля 1986 г. (РР-2).
Колесный робот-разведчик, оснащенный телевизионной камерой и дозиметром для диапазона от 50 до 10000 Р/ч. Управлялся и питался по кабелю. Его дополняла аналогичная машина РР-2, которым на смену пришли модифицированные версии РР-3 и РР-4.
На фото – экспериментальный образец РР-1
Выход бульдозера
«По результатам этой разведки выяснилось, что данная технология использования роботов непригодна, – рассказали в РТК. – Основной объем первостепенных работ требовал очистки от радиоактивного мусора больших площадей, преимущественно на кровле». Исходя из этого разработчики ЦНИИ РТК изменили направление и начали работу над роботами-бульдозерами. И уже вскоре в Чернобыль стали поступать машины серии ТР.
Управлялись они дистанционно: одни по кабелю, другие – по радиоканалу, и заметно различались по системам защиты и в целом конструкцией. Их создатели впервые столкнулись с подобной задачей, и подбирать оптимальные решения приходилось прямо на ходу. Быстро обнаруживались все новые и новые проблемы – быстрый расход аккумуляторов, ненадежность радиосвязи и электроники в условиях высокой радиации, и они решались шаг за шагом.
Первый бульдозер ТР-А1 использовался для очистки 1500 кв. м кровли деаэраторной этажерки – технического помещения, непосредственно примыкающего к машинному залу АЭС, а позднее применялся для сбрасывания в провал 4-го энергоблока радиоактивного мусора с расположенных над ним кровель. В общей сложности машина проработала около 200 часов чистого времени – куда больше, чем могло бы показаться после просмотра сериала.
У появившегося затем ТР-Б1 аккумуляторы сменил бензиновый генератор с баком на 15 л, который обеспечивал до восьми часов автономной работы. Управлялся он уже по радио, а при необходимости бульдозерный нож можно было снять и заменить дисковой пилой для резки рубероида на крыше. Наконец, уже в августе 186 года к месту аварии прибыли бульдозерные машины ТР-Г1 и ТР-Г2, имевшие повышенную проходимость и предельную радиационную стойкость.
ТР-А1 и ТР-А2, ЦНИИ РТК
ТР-А1 и ТР-А2 отличались лишь рамой. Вес ТР-А1 : 600 кг, грузоподъемность: 200 кг, запас хода: 12 км. Проработал: 200 часов. Тяжелый колесный робот с навесным рабочим инструментом в виде бульдозерного ножа и ковша. Бортовое оборудование: сканирующая телекамера, радиостанция Р-407, две аккумуляторные батареи СЦ-300 со вторичным источником питания, блок управления и переносной пункт управления с кабелем длиной 150 м. Следующий за ним ТР-А2 имел аналогичную конструкцию и отличался лишь рамой для транспортировки и монтажа дождезащитной пленки.
Гусеничная техника
Полупроводники того времени не выдерживали крайних доз радиации, и на роботах ТР-Г все электронные схемы постарались перенести на пункт управления, соединенный с машинами кабелем. Все, что перенести не удалось, заменили надежными релейными схемами, питание подавалось также по силовому кабелю. Вообще, с кабелями инженерам пришлось повозиться отдельно, и на последних поступивших на ЧАЭС роботах появились кабелеукладчики. Благодаря им трос все время оставался слегка натянутым, что исключало наезды на него и зацепления за препятствия.
Не везде могли пробраться и колесные разведчики, так что следующая пара машин (РР-Г1 и РР-Г2) также получила гусеничную платформу. 65-килограммовые роботы могли развивать до 0,3 м/с и позволили обследовать обстановку в самом центре катастрофы – вокруг провала четвертого энергоблока. Доставлять тяжелые машины на рабочие позиции было возможно лишь с помощью вертолетов, и тут снова пришлось потрудиться инженерам.
Они разработали для летчиков телевизионную систему с камерой, которая устанавливалась на тросе у замка крепления груза, и дисплеем в кабине пилота. Процесс напоминал парковку автомобиля с ориентацией на камеры заднего вида – с той разницей, что все происходило в небе над смертельно опасным реактором. «Наиболее опасно было обследование одним из первых роботов-разведчиков бассейна-барботера, непосредственно под взорвавшимся энергоблоком, где мощность излучения достигала 15000 рентген в час, – вспоминал впоследствии Евгений Юревич. – Человек, заглянувший в этот ад, был обречен».
ТР-Г1
Вес: 1400 кг, скорость: 0,12 м/с.
Тяжелый гусеничный робот с навесным рабочим инструментом в виде бульдозерного ножа. Управление и питание – по 200-метровому кабелю.
Конец и новое начало
На ликвидации последствий аварии трудились машины и других робототехнических институтов и предприятий СССР, включая ВНИИТрансмаш, который поставил пару специализированных транспортных СТР – «луноходов», появившихся в том самом сериале. Однако вклад ЦНИИ РТК оказался самым значительным: за два месяца здесь не только модернизировали немецких MF, но и отправили в Чернобыль 15 разведывательных, уборочных и транспортных роботов.
Их служба, начавшаяся в июне 1986 года, закончилась в феврале 1987-го. По оценкам самого Евгения Юревича, они заменили труд нескольких тысяч людей, действуя на самых опасных участках. При ходе ликвидации последствий аварии на ЧАЭС роботы обследовали больше 15000 кв. м станции, ее территории и крыш, и очистили около 5000 кв. м.
В ЦНИИ РТК считают, что эта катастрофа стала трагичной, но важной точкой, с которой ведет начало отечественная экстремальная робототехника – аппараты-разведчики, исследователи, спасатели… Здесь были найдены и отработаны некоторые важные концептуальные решения, реализованные в современных машинах – групповая работа, модульная конструкция и так далее.
§
Навеяло постом в “Горячем”, где робот, проходящий тест, лезет в google, чтобы найти ответы.
В ветке обсуждения один из участников написал:
Все кошки любят рыбу. Мою кошку зовут Мурка. Что любит Мурка?
Обычно, для проверки ИИ задают вопросы такого типа. Размер базы данных для поиска ответа здесь не имеет значения, для ответов на такие вопросы нужна способность делать логические суждения: кошки -> рыба, Мурка -> кошка, Мурка -> рыба. ИИ, работающий по принципу семантического разбора и поиска подходящих ответов в базе данных не сможет ответить на этот вопрос, человек ответит не задумываясь.
А теперь выдержка из книги Никонова, где он рассказывает об исследованиях на наличие логического мышления у жителей горного селения в Узбекистане:
Тогда еще не было такого понятия, как «политкорректность», но Лурия, тем не менее, в самом начале своей работы извинительно расшаркался перед аудиторией: «Узбекистан по праву гордится высокой древней культурой, выдающимися достижениями в области науки и поэзии, связанными с такими личностями, как Улугбек, математик и астроном, оставивший замечательную обсерваторию под Самаркандом, философ Аль-Бируни, врач Авиценна, поэты Саади и Низами и т. д.».
И только потом объяснился перед научным миром за выбор места действия: «…в течение многих веков народные массы оставались неграмотными и большей частью изолированными от этой высокой культуры. Они жили главным образом в деревнях, полностью зависели от богатых землевладельцев и всемогущих феодалов. Их основным занятием было хлопководство. В горных районах Киргизии, прилегающих к Узбекистану, превалировало скотоводство. Консервативное учение религии ислама имело огромное влияние на население и изолировало женщин от участия в общественной жизни».
Ученые выбрали для сдачи ментальных анализов абсолютно неграмотных крестьян из самых отдаленных от цивилизации мест и начали задавать им разные вопросы. Результаты удивили ученых. Скажем, любой цивилизованный человек увидит геометрическую общность между окружностью и недорисованной окружностью с «выкушенным» кусочком дуги, потому что обе эти картинки объединяются абстрактным геометрическим понятием «окружность». Узбеки этого не видели. «Что же общего между ними, если вот это — монета, а это — неполная луна?» — недоумевали они, тыкая заскорузлыми пальцами в картинки.
В их головах не было даже такой простой абстракции, как цвет. Показывая на цветные мотки шерсти, они говорили: этот — как весенняя трава, а этот — как небо, а тот — как кровь. Решить задачу по цветовой классификации шерстяных мотков они не могли. Как можно сложить вместе три зеленых мотка разных оттенков, если один — «весенняя трава», другой — «молодой горошек», а третий — «тутовые листья зимой». Можно ли горох сравнить с травой, если горох люди кушают, а траву едят только бараны?
Крестьянину показывают четыре рисунка: молоток, пила, топор и полено. Какой предмет лишний? Вряд ли среди моих читателей найдется хоть один, кто не решит задачу. Узбеки Лурии ее не решили. Вот как рассуждал некий Рахмат:
— Ничто не лишнее, все они нужны, — сказало это дитя природы. — Смотрите, если вам нужно разрубить что-нибудь, например полено, вам понадобится топор. Так что все они нужны!
Ему попытались объяснить принцип решения этой элементарной логической задачи на другом примере. Вот смотри, Рахмат, есть трое взрослых и один ребенок. Кто лишний в группе? Конечно, ребенок, потому что остальные взрослые!
— Нет! — не согласился узбек. — Нельзя мальчика убирать! Он должен остаться с другими! Все начнут работать и, если им придется бегать за разными вещами, они никогда не закончат работу, а мальчик может бегать за них. Мальчик научится, и это будет лучше — они смогут вместе хорошо работать.
— Ну хорошо, — попытался зайти с другого конца Лурия. — Вот смотри, у тебя, допустим, есть три колеса и клещи. Конечно, клещи и колеса совсем не похожи друг на друга, правда? Можно сгруппировать похожие предметы и исключить непохожий?
Ответ дикаря блистателен в своей первобытной простоте:
— Нет, все они подходят друг к другу! Я знаю, что клещи не похожи на колеса, но они понадобятся, если надо закрепить что-то в колесе! Нужно иметь и колеса, и клещи. Клещами можно работать с железом, а это трудно!
— Так. Стоп! Вернемся к задаче с топором, поленом, пилой и молотком. Как можно одним словом назвать топор, пилу и молоток? Какое это слово?
Узбек задумывается. После чего глубокомысленно произносит:
— Если мы назовем все три вещи «топор» — это будет неверно. Пила, молоток и топор все должны работать вместе, но полено тоже должно быть вместе с ними!
— Ладно… А вот один человек выбрал три предмета — молоток, пилу и топор — и сказал, что они схожи. У него были для этого основания? Как ты думаешь, почему он это сделал?
— Не знаю, может быть, у него много дров, но если он останется без дров, он ничего не сможет делать.
— Фу-у. Но ведь молоток, пила и топор — орудия!
— Да, орудия. Но даже если у нас есть орудия, все же нам нужно и дерево. Иначе мы ничего не сможем построить!
Далее Лурия переходит к другой задачке. Он показывает колхозникам рисунки с изображением пули, кинжала, ружья и птицы. С той же просьбой — убрать лишнее. Крестьянин отказывается. В его синтетическом мире нет ничего лишнего, все в хозяйстве пригодится!
— Вроде ласточка лишняя? Хотя… Нет! Не лишняя! Ружье заряжено пулей и убивает ласточку. А если нужно разрезать птицу, то можно это сделать кинжалом, по-другому нельзя — ружьем не разрежешь! Поэтому то, что я сначала сказал про ласточку, — неверно. Все эти вещи подходят друг к другу!
— Но ведь вот эти три штуки — оружие. А ласточка не оружие! Смекаешь?
— Не оружие, однако. Но птица тоже должна быть с ними. Иначе нечего будет стрелять.
Затем настал черед более сложных задач — на силлогизмы. Силлогизм — это система из двух утверждений — общего и частного, их которых путем несложных умозаключений можно сделать некий вывод. Например.
1) Драгоценные металлы не ржавеют.
2) Золото — драгоценный металл.
Вопрос: ржавеет ли золото? Ответ: золото не ржавеет.
Этот вывод, как отмечает Лурия, настолько прост, что «многие психологи были склонны рассматривать подобное логическое заключение как основное свойство человеческого сознания». Ан не тут-то было!
Сказав силлогизм из двух предложений, исследователи просили узбеков повторить силлогизм. Просто повторить. Но немногие узбеки смогли это сделать: в крестьянский мозг эти два предложения никак не помещались, ибо, по мнению узбеков, никак не были связаны друг с другом. Вот робкие попытки разных жителей кишлака повторить силлогизм про золото:
«Драгоценные металлы ржавеют или нет? Золото ржавеет или нет?»
«Драгоценные металлы ржавеют. Драгоценное золото ржавеет. Ржавеет ли драгоценное золото или нет? Ржавеют ли драгоценные металлы или нет?»
«Это все — драгоценное. Золото — тоже драгоценное. Ржавеет оно или нет?»
Ясно, что если человек не в силах даже повторить задачу, спрашивать у него ответ бессмысленно. Тогда крестьянам попытались объяснить, что такое силлогизм (без применения, разумеется, этого термина, упаси боже!) на привычных примерах а-ля кишлак-ишак…
1) Хлопок растет там, где жарко и сухо.
2) В Англии холодно и сыро.
Вопрос: может в Англии расти хлопок или нет?
«Испытуемые, живущие в наиболее отсталых районах, — пишет Лурия, — даже отказывались делать какие-либо выводы. Они заявляли, что никогда не бывали в этом незнакомом месте и не знают, растет там хлопок или нет».
Привожу запротоколированный диалог между психологом и дехканином:
«— … может в Англии расти хлопок или нет?
— Я не знаю.
— Подумай об этом.
— Я был только в Кашгаре. Ничего больше я не знаю.
— Но на основании того, что я сказал, может ли хлопок там расти?
— Если земля хорошая, хлопок будет там расти, но если там сыро и земля плохая, он расти не будет. Если там похоже на Кашгар, он там тоже будет расти. Конечно, если почва там рыхлая, он тоже будет там расти.
— Еще раз. Ты знаешь, хлопок растет там, где жарко и сухо. Но в Англии холодно и сыро. Может там расти хлопок?
— Если там холодно, он не будет расти. Если почва хорошая и рыхлая — будет.
— Но на какую мысль наводят мои слова?
— Знаешь, мы — мусульмане, мы — кашгарцы. Мы никогда нигде не бывали и не знаем, жарко там или холодно».
Однако, после очень долгих уговоров, узбеков удавалось убедить, что в Англии хлопок не растет, потому что там холодно и сыро, а хлопок растет там, где жарко и сухо. На это узбеки скрепя сердце еще соглашались. Но вот следующий силлогизм, где никакого привычного предмета уже не было, просто повергал их в ступор.
1) На Дальнем Севере, где снег, все медведи белые.
2) Новая Земля — на Дальнем Севере.
Вопрос: какого цвета там медведи?
Вот варианты ответов, даваемые освобожденными жителями востока:
«Я никогда не был на севере и никогда не видел медведей».
«Если вы хотите, чтобы вам ответили на этот вопрос, спросите людей, которые там побывали и видели их».
«Разные бывают медведи. Если родился красным, таким он и останется».
Все попытки достучаться до логики в случае с медведями не заканчивались ничем, что прекрасно иллюстрирует запротоколированный диалог:
«— …так какого цвета на Новой Земле медведи?
— Я не знаю. Я видел черного медведя. Других я никогда не видел. В каждой местности свои животные — если она белая, они будут белые, если желтая — они будут желтые.
— Но какие медведи водятся на Новой Земле?
— Мы всегда говорим только о том, что мы видим. Мы не говорим о том, чего мы не видели.
— Но на какую мысль наводят мои слова? На Севере все медведи белые. Новая Земля — на Севере. Какого цвета там медведи?
— Ну, это вот на что похоже: наш царь не похож на вашего, а ваш не похож на нашего. На твои слова может ответить только кто-то, кто там был, а если человек там не был, он ничего не может сказать на твои слова.
— Но на основе моих слов: „На Севере, где всегда снег, медведи — белые“, — можешь ты догадаться, какие медведи водятся на Новой Земле?
— Если человеку шестьдесят или восемьдесят лет, и он видел белого медведя и рассказал об этом — ему можно верить, но я никогда его не видел, и потому не могу сказать. Это мое последнее слово. Те, кто видел, могут сказать, а те, кто не видел, ничего сказать не могут».
…Так были посрамлены приверженцы Вюрцбургской психологической школы, которые упорно твердили о врожденных логических ощущениях, присущих человеческому сознанию.
А вы от роботов логики требуете:)
§
Тр-г1
Вес: 1400 кг, скорость: 0,12 м/с. Тяжелый гусеничный робот с навесным рабочим инструментом в виде бульдозерного ножа. Управление и питание – по 200-метровому кабелю.
ЦНИИ РТК
Родной брат ТР-Г1 – гусеничный ТР-Г2 «Антошка»
